«Я уже боюсь заниматься животноводством»: кому в РТ грозит птичий грипп, АЧС и прочая зараза

«Кто хочет дальше работать, тот должен заниматься биологической безопасностью», — поставил вопрос ребром начальник главного управления ветеринарии Татарстана. Остальным предлагается переходить на  альтернативные виды животноводства. Сами фермеры, которые столкнулись с  жесткими требованиями контрольных органов, жалуются на  дороговизну строительства санпропускников и  напоминают о  социальной значимости хозяйств, многие  — единственные работодатели в  своих населенных пунктах. Подробности  — в  материале «БИЗНЕС Online».

Начальник главного управления ветеринарии кабмина  РТ  Алмаз Хисамутдинов   на  брифинге в  кабмине  РТ  заявил о  серьезных проблемах с  биологической безопасностью на  крупных птицеводческих и  животноводческих предприятиях республики. «Я  хочу обратиться к  руководителям хозяйств, которые непосредственно отвечают за  этот вопрос. Они должны понять: кто хочет дальше работать, тот должен заниматься биологической безопасностью»,  — заявил он.

Начальник главного управления ветеринарии также сообщил, что самый большой риск завоза инфекции в  республику из  других регионов  — с  живым скотом. Предприниматели, которые занимаются перепродажей скота, подвергают опасности животноводство и  людей, подчеркнул он.

Биологическая безопасность объекта  — одно из  самых дорогих удовольствий, отметил, в  свою очередь, руководитель управления Россельхознадзора по  РТ  Ильнур Галеев . «Начиная заниматься сельских хозяйствам, ты  должен понимать, что львиная доля твоих расходов будет в  части биологической защищенности»,  — заявил он.

Глава татарстанского Россельхознадзора подчеркнул, что с  нынешними реалиями, когда «возмещения может быть ноль», нужно начинать бизнес именно с  биологической защиты предприятия. «Можно в  один день всего лишиться, если не  будет биологической защищенности»,  — заключил Галеев.

Хисамутдинов заявил о  необходимости переводить хозяйства в  закрытый режим: это касается как птицефабрик, так и  свиноводческих предприятий и  даже ферм, на  которых содержится поголовье крупного рогатого скота.

«Раньше мы  говорили о  птицеводческих и  свиноводческих предприятиях, что нужно обязательно иметь закрытый режим. Про животноводство и  крупный рогатый скот мы  как-то этот вопрос не  поднимали,  — сказал Хисамутдинов. —  На  сегодняшний день уже животноводство и  крупный рогатый скот обязательно должны иметь закрытый режим. Эти предприятия должны быть биологически защищены».

Глава управления ветеринарии  РТ  добавил, что в  последнее время появилось много заболеваний, видимо, имея в виду случай в  Новошешминском районе, где в  сентябре нашли   очаг бруцеллеза  — опасного заболевания, которого в  республике не  видели последние 30  лет. На  убой отправили все поголовье КРС.

«Появились новые заболевания, есть забытые старые… Все они развиваются молниеносно, об  этом мы  должны знать и  этот факт должны учитывать. С  таким насыщенным поголовьем в  нашей республике дальше будет невозможно жить без биологической защиты»,  — подчеркнул Хисамутдинов.

Буквально в  конце августа на  Лениногорской птицефабрике зафиксирована   вспышка птичьего гриппа, огню было предано 213  тыс. кур и  203  тыс.  яиц.

Хисамутдинов привел такую статистику: из  34 птицефабрик только три имеет биозащиту  — систему защиты животных от  инфекционных и  инвазионных заболеваний. Из  17 свиноводческих предприятий критериям биологической защищенности соответствует только  12. Биологически не  защищено и  239 крупных предприятий по  содержанию крупного рогатого скота (с  поголовьем свыше 500 голов).

Корреспонденты «БИЗНЕС Online» выяснили, о  каких предприятиях идет речь. Если говорить о  птицеводстве, то  высокая степень биозащищенности, по  данным Россельхознадзора по  РТ, присутствует на  птицефабриках «Яратель» и  «Державинская» в  Лаишевском районе РТ, на  площадке Токаревской птицефабрики (мощности бывшего «Племрепродукта») в  Бугульминском районе, а  также в  филиалах «Птицеводческого комплекса „Ак  Барс“» (Пестречинский и  Зеленодольский районы) и  «Челны-Бройлера» (Тукаевский район, холдинг «Агросила»). Однако, как пояснили нам в  контрольном органе, у  последних двух компаний по  результатам проверок были выявлены незначительные нарушения, они хотя и  не  влияют на  основную деятельность, но  в  итоге в  список самых биозащищенных птицеводческих птицекомплексов  попали только первые три участника рынка.

Генеральный директор ООО  «Птицеводческий комплекс  „Ак  Барс“» Сергей Андреев сообщил нашему изданию, что на  его предприятиях  постоянно ведется работа по  поддержанию биозащиты.  На  новом филиале компании  — бывшей агрофирме  «Залесный» (производство индейки), которая при прежнем владельце пострадала от  птичьего гриппа, до  сих пор наводят порядок: осушили водоем, убрали деревья. Однако санпропускника на  предприятии не  было, его сейчас  как раз строят.

Но  если крупные птицекомплексы держат удар, то  мелкие ЛПХ и  КФХ    — это, можно сказать, главные разносчики инфекций. «Мелкие фермеры держат птицу для того, чтобы потом продать. Когда они продают, могут разнести ее  по  республике. Промышленное птицеводство может пострадать»,  — рассуждает наш собеседник. «Дела вообще плохи с  распространением инфекций!  Вроде  бы каждое хозяйство осознает вопрос, но  Россия сегодня „горит“, по  [птичьему] гриппу очень много фабрик»,  — отмечает он.

«Дело в  том, что даже высокая степень защищенности не  исключает риска заноса на  фабрику опасного возбудителя. Переносчиком может быть птица, которая пролетает над фабрикой. Купол  же не  построишь над предприятием»,  — добавляет Андреев. 

Глава КФХ и  председатель сельскохозяйственного потребительского снабженческого перерабатывающего и  сбытового кооператива «Мусабай»  Айгуль Ханова считает, что перекладывание всей ответственности за  вспышки птичьего гриппа  и  других болезней только на  фермеров не  совсем правильно. «Было  бы намного легче, если были  бы какие-то программы для строительства дезбарьеров. Есть мелкое хозяйство, где 1–2 корпуса, неужели строительство дезбарьера в  10 миллионов он  осилит? Нет, конечно»,  — говорит фермер. Она считает, что было  бы неплохо, если  бы появились специализированные мойки на  въездах в  Татарстан, чтобы приезжающие машины там проходили дезинфекцию.

В  хозяйстве самой   Хановой   есть дезбарьер  — это специальное сооружение под крышей с  воротами, куда заезжает машина и  проходит дезинфекцию. «Строительство дезбарьера  — дорогое удовольствие, стоит  порядка 10–12  миллионов рублей. Думаю, [эффективность] 50 на  50, потому я  знаю очень сильно защищенные хозяйства, которые… но  береженого бог бережет,  — уверена Ханова,  — Опыт вспышек птичьего гриппа, конечно, нас чему-то научил  — дезинфекцию чаще делаем». 

Фермер из  села  Песчаные Ковали Лаишевского района Руслан Нигматзянов обходится без дезбарьера, объясняя это тем, что кормовозы на  территорию хозяйства не  заезжают. Его панацея от  всех болезней  — дезинфекционные коврики.

«Даже на  краешке обуви достаточно занести помет больной [перелетной] птицы, и  все стадо может лечь. У  нас есть санитарные коврики, это настолько мощная мера, потому что люди не  замечают, как они приносят инфекцию. Стоят недорого. Самое главное, не  оставлять эти коврики сухими, нужно всегда подпитывать их  раствором,  тогда они работают»,  — делится опытом фермер.

В  целом он  считает, что «в  основном требования биозащиты не  работают», т. к. «на  каждом предприятии множество щелей», через которые ходят люди, кто-то из  сотрудников держит дома птицу  — за  всеми не  уследишь. 

«Ходить к  каждому работнику домой и  проверять, есть  ли у  него птица или  нет? Никто этим не  занимается. Что делать? Полагаться на  Аллаха, платить закят, не  брать кредиты, и  все будет нормально»,  — рекомендует «альтернативные методы биозащиты» Нигматзянов.

Если говорить о биозащищенности свинокомплексов, то  она оценивается по  компартментам, где 1  — это практически полное отсутствие какой-либо защиты от  инфекционных и  инвазионных заболеваний (как правило, ЛПХ и  КФХ, где практикуется вольный выгул животных на  улице), а  4  — это самая высокая степень биозащищенности.

3 и  4-й компартмент в  РТ  имеет лишь 12 предприятий. С  компартментом 2 и  ниже предприятия считаются слабо защищенными от  внешних инфекций, речь идет о КФХ Ашрафуллина Расима Киямовича  и  КФХ Сафиной Рузалии Марсельевны из  Сармановского района  РТ. Таким предприятиям рекомендуется переходить на  альтернативные виды животноводства. Кроме того, во  второй компартмент угодило в  этом году ООО  «АгроСтрой» (Лениногорский район), это бывшее предприятие «Ялтау», которое после смены собственника не  смогло подтвердить свой 3-й компартмент, для возвращения в  «лигу биозащищенных» им  необходимо будет провести ряд мероприятий.

В  целом число свинокомплексов в  РТ  сокращается  — после вспышки АЧС прекратило деятельность КФХ Пашкова Сергея Игоревича  в  Верхнеуслонском районе и  ООО «Свиноводческая ферма „Салман“» в  Алькеевском районе. Ранее ушли со  свиноводческого рынка предприятия ООО  «Труд», АО  «Яна Тормыш».

Гендиректор ООО  «Авангард» Николай  Курчаткин   отмечает, что (как и  в  случае с  птицеводством) большие свиноводческие комплексы защищены нормально, вопрос биозащищенности касается прежде всего небольших крестьянско-фермерских хозяйств.

«Что делать? Необходимо переходить на  альтернативные виды животноводства. Есть закон, который требует [соблюдения мер биобезопасности]. Они должны делать так, как требуется: строить дезбарьеры, санитарные пропускники.  Если не  могут, пусть переходят, например, с  выращивания птицы и  свиней на  откорм бычков или овцеводство,  — рассуждает Курчаткин. —  И  министр [сельского хозяйства и  продовольствия РТ  Марат Зяббаров ] с  ними беседу проводил, но  уговорами проблему не  решить». «Самое плохое, что мясо [зараженных животных] оказывается во  многих регионах России. Потом ветслужбы эту продукцию изымают, но  пока не  изъяли, мясо  же покупают. И  это очень опасно»,  — добавляет он.

В  хозяйстве Курчаткина три свиноводческих комплекса  — два в  Чувашии и  один в  Татарстане. «Понятно, что они полностью огорожены. Сотрудники проходят дезбарьеры, моются, есть специальные камеры. Человек зашел, разделся и  моется специальным шампунем. Между комплексами сделаны  галереи, чтобы сотрудники не  выходили на  открытую территорию во  время работы. Есть специальные пушки для отпугивания птиц»,  — перечисляет он  меры, которые помогают формировать биозащищенность хозяйств.

Глава КФХ  Геннадий Миннуллин из  Бавлинского района говорит, что соблюдать все предъявляемые к  фермерам требования слишком дорого. Всю территорию фермы они обшили профнастилом, но  потом проверяющие органы заявили им, что надо сделать санпропускник. «Помещение санпропускника, которое мы  построили, по  стоимости равняется деревенскому жилому дому. Конечно, мы  сейчас не  в  состоянии к  каждому помещению построить такой санпропускник. Нам ставят условие: или стройте, или переходите на  альтернативное ведение животноводства, то  есть вместо свиней выращивайте что-то другое,  — говорит Миннуллин.  — Если так уж  будут давить, нам придется просто-напросто свиноферму закрыть». «Но  народу-то жить надо как-то. Если люди всю жизнь ели свинину, а  у  нас в  деревне в  основном живут удмурты, они всю жизнь держали свиней, заготавливали сало на  зиму… Это уже образ жизни человека. А  мне не  хотелось  бы обижать наш народ. Потому что если я  свою ферму закрою, это будет такой моральный удар. Даже глава Новошешминского района поднял этот вопрос  — народу-то, говорит, как жить?» — объясняет фермер.

Но  санитарные и  ветеринарные правила, что называется, написаны кровью. Глава КФХ из  Новошешминского района  Николай Скоков , у  которого недавно произошла вспышка бруцеллеза, рассказал нам, что сегодня у  него не  осталось скота  —  около 1  тыс. голов сдали на  утилизацию. «Не  могу сказать, откуда взялся бруцеллез. В  газетах расписали, что я  якобы скот какой-то левый завез, но  никто еще этого не  доказал. Я  считаю, что это диверсия со  стороны недоброжелателей. На  данный момент идут карантинные мероприятия, проводится дезинфекция помещений»,  — говорит он.

«Я  уже боюсь заниматься животноводством. Желание есть, но  сейчас я  опять вложусь и  опять где-нибудь рванет. На  сегодняшний день считаю себя банкротом  — скот продал по  дешевке, мне хватило заплатить лизинги, кредиты и  другие платежи, а  дальше  как?  У  меня средств к  существованию нет, вся выручка была с  молока, мяса. А  коллектив остался, я  единственный в  деревне инвестор»,  — заключает наш собеседник.