Молитва за воинов во имя мира

Почему Церковь молится за российское воинство? В чём разница между Евангельской любовью и толерантностью? Некоторые светские люди говорят, что Православная Церковь, молясь ныне за воинов России, оправдывает войны и насилие, ведь главное к чему она должна призывать — это любовь, милосердие и всепрощение. Сыплются обвинения на головы церковного священноначалия и верующих людей в лицемерии, конформизме, «сращивании с политической властью» и прочее. Обвинители как бы говорят, что молясь за наших солдат, мы забываем о том, что любовь важнее всего. Но когда любопытствуешь у этих ревностных борцов «за мир во всем мире», что они понимают под словом «любовь» и какое содержание вкладывают в это понятие, то, как правило, сталкиваешься с какой-то неоднозначностью, размытостью и аморфностью звучащих формулировок.

Вообще в современном лексиконе вряд ли можно найти такое слово или понятие, которое содержало бы в себе столько противоречивых значений, как слово «любовь». Пожалуй, ни одно слово не подвергалось таким разноречивым трактовкам, извращениям, словесной эквилибристике, перетасовкам, всяческим манипуляциям, такой умышленной и наглой профанации, как это святое слово. Чаще всего в секулярном мире под любовью понимают яркие эмоции и чувства, влечение, сентиментальность, душевную привязанность и солидарность. В современном неолиберальном дискурсе любовь ассоциируется с безусловным принятием других людей и толерантностью. Но Евангельская любовь, то есть та истинная любовь, к которой призывает нас всех Бог, и толерантность — это понятия взаимоисключающие друг друга. Сам термин «толерантность» появился в медицинской среде. Он подразумевал отсутствие или ослабление иммунологического ответа на некий антиген. Выражаясь проще, толерантность — это когда ваш организм становится слабым и незащищенным перед разного рода вирусами и бациллами, проникающими в него извне. Потом этот термин перекочевал в сферу политики и культуры и прочно сейчас вошел в западный общественный лексикон. Нужно понимать, что толерантность — это ведь не только терпимость и принятие других людей, невзирая на их расу, пол, общественное положение, но это ещё и подразумевает принятие и согласие с их убеждениями, ценностями, образом жизни. Но ведь эти убеждения и ценности могут быть и ложными. Что тогда? Иными словами, мы в угоду толерантности должны зачастую принимать и не осуждать грех, зло, ложь в людях, а уважать их такой сомнительный выбор. Но разве возможно это для христианина? Так вот любовь Евангельская, в отличие от толерантности, по словам святого апостола Павла, «не радуется неправде, а сорадуется истине». Святитель Василий Великий же говорил, что правда без любви — это жестокость, но любовь без правды — это человекоугодие. Бог есть не только Любовь, но и истина.

Пацифизм, как политическое или общественное движение, направленное на сопротивление войнам и насилию вообще, также не имеет отношения к Православию. Дело в том, что пацифисты в своих грезах о мире во всем мире упорно закрывают глаза на падшее состояние человеческой природы. Но падший человек — узник греха и страстей, а именно страсти (алчность, похоть, властолюбие, гордыня), коренящиеся в человеческом сердце, чаще всего и являются источником агрессии, насилия и войн. Было, есть и будет во все времена до конца мира множество людей, которые не желают жить по принципам добра, правды, милосердия и любви. В этой связи вспоминаются такие слова святителя Филарета Московского: «Бог любит добродушный мир, и Бог же благословляет праведную брань. Ибо с тех пор как есть на земле немирные люди, мира нельзя иметь без помощи военной. Честный и благонадежный мир большею частью надобно завоевать. И для сохранения приобретенного мира надобно, чтобы сам победитель не позволял заржаветь своему оружию». Потому-то и неподходит доктрина пацифистов православному христианину, потому-то и молится ныне Церковь о православном воинстве, за победой которого и может последовать настоящий мир — во имя любви, а не толерантности.

Говорят, есть такая китайская поговорка: «Не дай вам Бог жить в эпоху перемен». Мы бы сказали, что самое страшное время — это время кровавых войн и революций. Верующие православные люди, конечно, понимают, что война — это не только отвага и героизм, но и боль, страдания и смерть. Потому-то во всех храмах сейчас усиленно молятся за восстановление мира, так как по словам Цицерона, «худой мир лучше доброй войны», и ещё люди молятся о наших воинах, как живых, так и погибших, ведь все они защитники Отечества. Но верующему уму и сердцу открыто, что иногда Господь попускает тяжелые испытания народу, преследуя благие цели. Цель нашей земной жизни — это ведь не просто прожить ее в комфорте, удовольствиях и беззаботности, но подготовить свои души к вечной блаженной жизни, в которой уже не будет места ни насилию, ни войнам, ни страданиям, и где Господь «отрет всякую слезу» с очей наших.

■  Источник:  raifa.ru