​«Шомбай-fest». День шестой: наука выживать

В Казани продолжается IV Международный фестиваль театров кукол «Шомбай-fest». Культурный обозреватель «Казанского репортёра» узнал, как преодолевать проблемы, времена и испытания.

Эту историю мы все знаем с детства. Жили-были Лиса да Заяц. У Лисы была избёнка ледяная, у Зайца – лубяная. Пришла весна красна – у Лисы избёнка и растаяла. Ну, в общем, можно не продолжать, вы и сами прекрасно всё доведёте до финала.

И всё же Саратовский театр кукол «Теремок» вопреки всему решился сам в подробностях изложить драму Зайца. Построил на сцене его домик, обсадил со всех сторон вербочками, рядом поставил кровать и заставил во всём этом двух зверушек вести презабавные диалоги.

– Интересно, откуда же у меня дома лужа взялась? – капризно заявляет Лиса. – Заснула-то я в кровати, а просыпаюсь – лужа. А крыша куда делась вместе со стенами? Где мой дом? Где?

– Вот эта лужа – теперь и есть твой дом, – разъясняет ей ситуацию Заяц.

– Что? – удивлённо восклицает Лиса. – Посмотри на меня внимательно!

– Смотрю, – потакает ей Заяц.

– Похожа я на лягушку? – неожиданно бросает Лиса.

– Не очень, – не очень-то понимая смысл её вопроса отвечает Заяц. – Лягушка зеленая, а ты рыжая.

– Правильно, – одобряет сказанное Лиса. – Это лягушки в лужах живут и булькают, а у меня знаешь какая изба! Дворец! С колоннами! Светлая! Прозрачная! Так и сияет! Красавица!

– Видел, всю зиму любовался, – опять подтверждает Заяц.

– То-то же! – торжествующе восклицает Лиса. – А где она? Украли!

Узнаёте стиль? Ну конечно же – Григорий Остер. Это он пересказал сказку так, что слушать её стало интересно не только детям, но и взрослым. А саратовцы ещё и визуализации добавили, чтоб и смотрелась она с неменьшим любопытством.

Три мужчины – Дмитрий Ковдя, Роман Сопко и Антон Черепанов – блестяще прочитали текст за персонажей пьесы, оставшись абсолютно незаметными для зрителей, хоть были одеты в яркие белые костюмы и экстравагантные вязаные головные уборы. Как им это удалось – будучи всё время на виду, не перетянуть на себя «одеяло» зрительского внимания, – уму непостижимо. А интонации, с которыми произносились и без того симпатичные своей абсурдностью диалоги! Это же вершина актёрского мастерства!

– Заяц без всякого приглашения сел за стол, лапы перед едой не вымыл, завтрак мой съел, спасибо не сказал, сидит и… в носу ковыряется, – сходу сочиняет оправдание своему поступку Лиса.

– Не ковырялся я, – попытался восстановить справедливость Заяц.

– Ковырялся, – безапелляционно оборвала его Лиса. – Я ему раз сказала, не ковыряйся в носу, второй сказала, третий. А ему хоть бы что. Терпела я, терпела, а потом лопнуло моё терпение. Выгнала я его.

– И правильно сделала, – поддакнул Волк, которому, собственно, и был адресован рассказ Лисы.

– Нет-нет, неправильно, – попытался изменить ситуацию Заяц. Но на сей раз его оборвал Волк:

– А ты, Заяц, помолчи, сначала научись вести себя, а потом разговаривай.

Недаром же в диалоге с Быком Заяц так характеризует свою обидчицу:

– Слушай, твоя Лиса, какая она?

– Бессовестная.

– Это понятно, а как выглядит?

– Противно!

– Ясное дело. Я говорю, какого она цвета?

– Отвратного!

Какая игра слов, каков тонкий подтекст, какие аллюзии в этом спектакле! Жаль, конечно, что вы лишь читаете строки пьесы, а не слышите голоса актёров…

Ловко меняя декорации, переставляя конфигурацию столов, на которых и вырос пейзаж сказочной истории, изящно манипулируя планшетными куклами и филигранно конструируя образы за счёт интонационного окраса текста, Дмитрий Ковдя, Роман Сопко и Антон Черепанов добиваются невероятного эффекта, когда спектакль для самых маленьких зрителей становится по-настоящему универсальным в определении возрастной категории целевой аудитории. Здесь прекрасно всё – и сценография художницы Татьяны Старковой, и режиссура Геннадия Шугурова, и светопись Максима Козлякова… Это однозначно – лучший спектакль, показанный на IV Международный фестиваль театров кукол «Шомбай-fest».

Как и во всех сказках, у этой истории добрый финал и важные нравственные уроки: во-первых, справедливости на свете не сколько хочешь, сколько её сам сделаешь – столько её на свете и будет, а во-вторых, громкие заявления – это ещё не дела, кто пуще всех других стращает, тот первым и в бега подаётся.

Второй спектакль этого дня был тоже о противостоянии.

«В непроглядной насыщенной летучей влагой и холодом приморской ночи, на всём протяжении Охотского побережья, по всему фронту суши и моря шла извечная, неукротимая борьба двух стихий – суша препятствовала движению моря, море не уставало наступать на сушу.

Гудело и маялось море во тьме, набегая и расшибаясь на утесах. Надсадно ухала, отражая удары моря, каменно твёрдая земля».

Повесть Чингиза Айтматова «Пегий пёс, бегущий краем моря» рассказана режиссёром Борисом Константиновым на сцене Рязанского областного театра кукол. Спектакль получился медитативным, гипнотизирующим, трансовым. Ведут свой диалог один из древнейших музыкальных духовых инструментов диджериду и шаманский бубен – крылатый конь, на котором посредник между людьми и духами совершает свои путешествия по трёхмерному миру. В едином ритме сходятся в визуализации повествования люди, одетые в костюмы ростовых кукол мифических существ, и куклы, поразительно напоминающие людей. И все они, созданные пылким воображением двух художников – Виктора Антонова и Натальей Корниловой, тщетно заклинают сушу и воду жить в мире и согласии.

«Человеку подчас приходится очень туго между ними – между сушей и морем, между морем и сушей. Не любит его море за то, что к земле он больше привязан».

В иссиня-чёрной полутьме – по замыслу художника по свету Георгия Гораздеева – и гудят барабаны под ударами кленовых палок, и среди пляшущих шаман – самый многоумный человек – ведёт разговор с Землей и Водой об одиннадцатилетнем мальчишке Кириске, новом охотнике, впервые выходящем в море. Много испытаний выпадет ему на долгом пути с родного острова на родной остров. Искать дорогу Кириску придётся одному в лодке посреди моря. Но что ждёт его дома? Ведь по древним поверьям северян, охотник, пропавший в море и вернувшийся домой, превращался в демоническое существо, общение с которым было опасным… Ответа на этот вопрос нет. Автор ставит многоточие в тот момент, когда мальчик видит наконец-то на горизонте голубой дымок угасающего на круче сигнального костра.

Философская проза Чингиза Айтматова в интерпретации Рязанского областного театра кукол сохранила свою атмосферность и магическую поэтичность. Одно это ставит спектакль в один ряд с лучшими сценическими произведениями, а его создателей – с творцами современной мифологии.

И, наконец, третий герой шестого фестивального дня – театр-лаборатория «Бродячий вертеп». Его участники занимаются исследованиями народного кукольного театра. И на «Шомбай-fest» привезли не только спектакль «Петрушка на ярмонке», но и театрализованную лекцию о допетрушечном театре скоморохов начала XVII века.

– Нам очень важно, чтобы традиционная культура осталась живой, – говорит художественный руководитель и художник театра «Бродячий вертеп» Александр Греф. – Мы хотим найти точку соприкосновения традиционной и современной культуры. Мы живём старинным театром кукол. Про аутентичность не скажешь, никто из нас в старину не жил. Мы говорим, что делаем реконструкцию, но точную реконструкцию мы тоже сделать не можем. Мы стараемся соблюсти старинную технологию: у нас живая музыка, исполняемая на старинных инструментах, у нас ширмы и куклы, сделанные по старинным образцам, но всё ли складывается в тот спектакль, какой смотрели четыреста лет назад, мы с уверенность сказать не можем.

История Петрушки имеет традиционные сюжеты. Но всё же спектакль «Бродячего вертепа» значительно отличается от других постановок с этим героем. Кукла ведёт диалог не только со зрителем, но и с Музыкантом, играющем на колёсной лире – инструменте, применявшемся кукольниками ещё до появления шарманки. Да и характер Петрушки не столь агрессивен, как, скажем, у белгородских кукольников. В сцене с врачом, например, сначала лекарь пытается исцелить Петрушку, нанося ему удары дубинкой. И, конечно же, Петрушка расплачивается с ним за такое лекарство аналогичной монетой – ударами палки. В «Петрушке на ярмонке» нет ни одной смерти. Всё как в известной песенке про зайчика: принесли его домой, оказался он живой. Более того, в финале представления у Петрушки и его молодой жены появляется на свет сын, как две капли воды схожий с отцом.

– Петрушка – это не человек, – поясняет Александр Греф. – Петрушка – это персонификация примитивного досоциального сознания. Мы воспринимаем его как живого по той простой причине, что каждый из нас проходил через это состояние. Нет такого человека, у которого не было бы матримониальных отношений – ухаживание, женитьба. Нет такого человека, который не сталкивался бы с медициной. Нет такого человека, который не сталкивался бы с полицией, с армией, с торговлей. Именно об этом – о столкновении досоциального с социальным – рассказывает Петрушка. Родивший человек внесоциален, задача этого маленького человека понять законы социума. И человек в процессе познания изменяется. А Петрушка – нет, он зафиксирован во времени и состоянии. Когда Петрушке дают готовый текст, то это нонсенс. Петрушка, имея железобетонную традиционную структуру, может жить только в импровизационной манере. Я должен рассказать об архетипических ситуациях, если я этого не сделал, то вообще не понятно, зачем я вышел, но как я это сделаю – замедляя темп или убыстряя его, переходя на диалоги или пускаясь в пляс, зависит от множества факторов, связанных с обстоятельствами представления. Короткий скетч Петрушки читается сразу, не надо долго объяснять. Его понимают и взрослые, в которых живёт историческая память, и дети, которые находятся в состоянии Петрушки. Как только мы даём Петрушке текст, идеологизируем его и приписываем позитивные устремления, которых у него нет, мы его убиваем. Петрушка не может жить в театре, он может жить только на площади.

Пока Музыкант – сам Александр Греф – крутил средневековый струнный музыкальный инструмент, Петрушка – Елена Слонимская – забавляла публику поисками гривы у коня. Конь не стоял на месте, и с какой стороны Петрушка не заходил к нему, перед лицом оказывался конский хвост.

– Это грива! – радостно сообщал он публике, и та, хохоча, дружно кричала:

– Нееееет!

И в этой простой забаве каждый действительно узнавал себя…

Наука выживания в сложном и постоянно меняющемся мире заключается в умении со смехом взглянуть на любые происшествия. Всепобеждающий смех дарит человеку уверенность в том, что справедливость восторжествует и высшие силы даруют заслуженную награду каждому.

Уже завтра будут подведены итоги IV Международного фестиваля театров кукол «Шомбай-fest». Решение Жюри, наверняка, уже вызрело. И даже если оно не совпадёт с мнением зрителей, всё равно должно быть принято спокойно. Ведь если награда пришла не по заслугам, то она не принесёт счастья. Вспомните Лису, сумевшую выгнать Зайца из его дома. А если награда действительно дана справедливо, то её надо воспринимать как аванс за новые достижения, дорога к которым столь же непроста, как и путешествие к Пегому псу…

Зиновий Бельцев.