Валентин Катасонов: «Единственный способ избежать кризиса – быстро выстраивать железобетонную стену»

«Сук под названием «американский доллар» неминуемо обрушится. Сказать, когда это случится, мне трудно: может, завтра или через месяц и  даже  год. Но  то, что обрушится, все ощущают. Поэтому многие отползают от  токсичных валют  — доллара, евро, японской иены, потому что они сегодня или завтра превратятся в  труху. Это такой удар, который не  сравним ни  с  каким экономическим кризисом»,  — считает экономист Валентин Катасонов. В  интервью «БИЗНЕС Online» он  рассказывает, будет  ли выходом для России автаркия, как страну двигали вперед санкции, почему в  СВО нужна только победа, которая пока недостижима, и  как бороться с  антихристом.

Валентин Катасонов: «Говорят, что экономика не  может не  доминировать над всеми остальными сторонами жизни общества. Но  сегодня обратная ситуация: экономика зависит от  политики, настроя людей» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Валентин Юрьевич, начало 2022 года ознаменовалось специальной военной операцией (СВО). Это событие затмило все остальные инфоповоды. На  ваш взгляд, как СВО отразилась на  стране в  целом и  экономике в  частности?

—  Спецоперация отразилась не  только на  России, но  и  на  всем мире. Если говорить о  России, то  СВО сказалась не  только на  экономике, но  и  отразилась на  сознании граждан. Начались даже повороты во  внутренней политике, пока они осторожные, но  события могут дальше развиваться очень стремительно, даже могут случиться революционные изменения. Многие говорят, что без таких революционных изменений у  нас нет шанса выиграть эту военную кампанию. Понятно, что борьба идет не  с  Украиной, а  с  коллективным Западом. Украина  — это просто щит, прикрытие коллективного Запада. Поэтому мы  являемся свидетелями цивилизационного противостояния. Пока горячей войны между Россией и  Западом нет, за  исключением  СВО. В  основном, эта война гибридная, а  пропорции противостояния могут измениться в  любой момент.

Естественно, вас интересует экономическая сторона вопроса. Говорят, что экономика не  может не  доминировать над всеми остальными сторонами жизни общества. Но  сегодня обратная ситуация: экономика зависит от  политики, настроя людей. Так что невольно приходится заниматься тем, что философы называют политической надстройкой общества, а  экономика  — это базис. Так что базис сейчас в  прямой зависимости от  политической надстройки в  широком смысле: это и  право, и  государство, и  идеология, и  религия и  т.  д.

Если говорить про экономику, то  мы  с  вами переживаем санкционную войну. На  90 процентов это экономическая война. Многие говорят, что это что-то новое. Я  не  согласен, потому что Советский Союз практически все 70 лет своего существования находился под ударами санкционной войны. Все началось буквально через месяц после 25  октября 1917 года, когда европейские страны объявили нам морскую и  торговую блокаду на  Балтике. Позднее это переросло в  торговую блокаду по  всей границе России. В  1925 году добавилась золотая блокада. Вроде  бы, мы  были с  Западом союзниками в  борьбе с  фашистской Германией, в  1945–1946 годах война закончилась, но  тут  же началась фаза холодной войны. А  холодная война  — это в  том числе и  экономическая. И  тогда были санкции, они сохранились до  последнего дня существования Советского Союза. Скажем, кокомовские списки. Координационный комитет по  экспортному контролю (КОКОМ) определял список товаров и  технологий, запрещенных к  поставкам в  СССР. Уже и  Союза нет, а  кокомовские списки до  сих пор действуют. Также поправки к  закону Джексона-Вэника действовали и  в  условиях существования Российской Федерации.

Валентин Катасонов   — доктор экономических наук, член-корреспондент Академии экономических наук и  предпринимательства, профессор кафедры международных финансов МГИМО, председатель Русского экономического общества им.  Шарапова, автор 10 монографий (в  том числе «Великая держава или экологическая держава?» (1991), «Проектное финансирование как новый метод организации инвестиции в  реальном секторе экономики» (1999), «Бегство капитала из  России» (2002), «Бегство капитала из  России: макроэкономический и  валютно-финансовые аспекты» (2002)) и  множества статей.

Родился в  1950  году.

Выпускник МГИМО (1972).

В  1991–1993-х был консультантом ООН (департамент международных экономических и  социальных проблем), в  1993–1996-х  —  членом консультативного совета при президенте Европейского банка реконструкции и  развития (ЕБРР).

2001–2011  — заведующий кафедрой международных валютно-кредитных отношений МГИМО (У) МИД России.

К  тому  же сложно порой провести грань, где санкции, а  где  — экономическая война. Например, судебные процессы в  мировых судах, арбитражах, та  же история с  «ЮКОСом». Все-таки я  воспринимаю решения международного суда как некие санкции. Поэтому нам не  привыкать. Просто СМИ пытались сформировать мнение, что наступил детант, то  есть разрядка международной напряженности, мирное сосуществование, чуть  ли не  конвергенция двух систем. На  самом деле это не  конвергенция, а  попытка поглощения СССР и  РФ, попытка интегрировать Россию в  качестве сырьевого придатка. Если  же она будет сопротивляться, то  раздробить ее  на  части, и  уже уничтожать и  ослаблять будет намного легче.

Напомню, что были санкции и  до  1917 года. Об  этом редко вспоминают. В  1832 году был подписан торговый договор между Российской империей и  США. Отмечу, что на  протяжении значительной части XIX века у  нас со  Штатами были нормальные отношения, потому что США придерживались тогда политики изоляционизма. Потом появилась доктрина Монро, что если они и  контролируют какие-то пространства, то  только в  западном мире, но  никак не  в  Европе и  России. Но  ситуация стала меняться на  рубеже XIX–XX веков. Поэтому договор 1832 года, который предоставлял друг другу режим взаимного благоприятствования в  торговле, неожиданно забуксовал. В  то  время американский банкир Яков Шифф возглавил движение за  свободу евреев в  России. Он  считал, что их  зажимают. Но  это было наглое неприкрытое давление на  Россию, Шифф продиктовал российскому императору свои условия, что тот должен делать по  так называемому еврейскому вопросу. Эти ультиматумы не  были выполнены, и  в  1912 году не  был пролонгирован договор 1832 года. США лишили Россию режима наибольшего благоприятствования во  взаимной торговле. Не  ахти какая была торговля в  те  времена, но  важен сам факт, что это была первая санкция.

Так что нам не  привыкать. Я  даже считаю, что в  каком-то смысле санкции нам нужны, потому что их  отсутствие приводит к  некому расслаблению, в  том числе экономическому. Еще на  заре XX  века известный политик Лев Александрович Тихомиров в  книге «Монархическая государственность» говорил, что Россия теряет свой суверенитет, а  единственный способ его восстановить  — перейти на  модель автаркической экономики.

—  Разве возможна в  современном глобальном мире автаркия? Можно  ли ото всех закрыться? Мы  же не  можем сами все производить.

—  Конечно, можно закрыться. Почему не  можем все делать сами? Это как раз влияние западной идеологии, которая призвана нас ослабить, обезоружить и  доказать, что мы  сами существовать не  можем. Заметьте, в  первую очередь интегрируются в  мировую экономику те  страны, которые являются малыми и  мельчайшими. Какая речь может идти об  автаркии Бельгии, Голландии или Люксембурга? А  ведь Россия  — это государство-континент, имеющее все необходимое и  достаточное для своего развития. Когда начинаются санкции, русский человек начинает задумываться о  том, зачем мы  занимались торговлей, которая зачастую была для нас невыгодной. Ведь Россию всегда рассматривали как поставщика сырья, а  продукцию с  высокой добавленной стоимостью она сама закупала. Это называется неэквивалентный товарный обмен. Я  еще более полувека назад учился в  МГИМО на  факультете международных отношений, нам как раз рассказывали про этот неэквивалентный обмен. Сегодня почему-то в  учебниках по  экономике про него ничего не  говорится. Но  это тема отдельного разговора.

Кстати, это понял и  Иосиф Сталин, пусть и  не  сразу. Но  когда тебя долбают торговыми и  кредитными санкциями, начинаешь понимать, что надо выстраивать свой собственный  дом. Экономика  — это  дом. Зачем жить в  чужом? Нужно жить в  своем, а  не  бомжевать где-то. Это справедливый тезис в  отношении России. Поэтому в  декабре 1925 года на  XIV съезде ВКП (б) впервые прозвучало слово «индустриализация». Уже более-менее сложилась ее  концепция, были сформулированы три цели.

—  В  чем была их  суть? Они были достигнуты?

—  Первая  — индустриализация должна преодолеть увеличивающийся разрыв в  экономическом развитии стран Запада и  СССР. Вторая  — достижение самодостаточности, самообеспеченности или, как я  выразился, экономической автаркии. В  этом случае СССР уже нельзя будет достать никакими санкциями. А  кроме санкций есть еще изменение конъюнктуры на  мировых рынках. В  1929 году начался мировой кризис, сначала в  США, когда была паника на  фондовой бирже. В  1930 году кризис перекинулся на  Латинскую Америку и  Европу, а  СССР не  почувствовал этого, так как уже начинал свою индустриализацию, был закрыт высоким таможенным барьером. В  общем, это причины, которые продиктовали необходимость перехода на  автаркическую модель экономики.

Третья задача заключалась в  том, чтобы подготовиться к  почти неизбежному военному противостоянию с  Западом. До  конца 1920-х  — начала 1930-х годов была угроза военной интервенции со  стороны бывших союзников России, стран «Антанты», прежде всего, Великобритании и  Франции. А  в  1933 году в  Германии к  власти пришел Гитлер, на  которого была сделана ставка. Сталин и  партийное государственное руководство это прекрасно понимали, поэтому третья задача  — создание мощного экономического фундамента для укрепления обороноспособности.

В  общем, мы  до  22  июня 1941 года успели, в  основном, но  не  полностью, решить три этих задачи. По  окончанию первой пятилетки, которая была закончена досрочно  — за  четыре года и  три месяца, СССР оказался второй экономикой мира после  США. Что касается самодостаточности Союза, то  у  меня есть статистические данные, которые почему-то долгое время находились под грифом «секретно». В  1940 году на  экспорт СССР поставлял не  более 1 процента производимого продукта, а  внутренние потребности покрывались за  счет импорта на  0,4 процента. Нас уже было невозможно ухватить. Третья задача тоже была, в  основном, решена, потому что мы  сумели даже в  первые месяцы войны наращивать военное производство и  достигли военного превосходства над Германией и  ее  союзниками.

На  мой взгляд, это тот опыт, который нам сейчас необходим. 24  февраля начались также первые залпы санкционной войны. Перед этим они были в  марте 2014 года, когда Крым вернулся в  состав  РФ. Это была тренировка. К  сожалению, власти России не  использовали эту возможность, хотя были приняты правильные решения, но  они все были провалены. Я  имею в  виду решения по  импортозамещению. Из  более 20 программ импортозамещения по  отдельным отраслям и  производствам подавляющее большинство были поручены Минпромторгу. Министерство должно было выполнить эти программы к  2020 году, практически все были провалены. Но  при этом Денис Мантуров был по  каким-то странным причинам даже повышен в  должности и  стал вице-премьером, который также курирует  ОПК. Конечно, были вопросы и  к  прошлому куратору отрасли Юрию Борисову, но, с  моей точки зрения, я  бы из  них двоих оставил второго, а  первого вообще надо привлекать к  ответственности за  провалы.

«На  мой взгляд, вроде  бы ОПК выполняет заказы Минобороны, но  ресурсы ограничены» Фото:  ©  Photoagency Interpress  /  Global Look Press /  www.globallookpress.com

—  Хотя  бы с  импортозамещением в  ОПК справились?

—  У  нас очень сложная ситуация сегодня. Сказаны правильные слова о  необходимости военно-экономической мобилизации, но  я  не  вижу никаких ее  признаков. Также говорили, что СВО готовилась загодя, чуть  ли не  год, в  условиях секретности. Но  как  бы там ни  было, надо было подтягивать и  тыл. Еще на  рубеже XIX–XX веков сами военные говорили, что войны выигрывают не  те  страны, которые более смелые или опытные, а  те, у  кого более мощный  тыл. Войны могут быть затяжными. Если страна вступает в  войну и  рассчитывает только на  резервы, которые она создала до  этого, то  это очень опасно. Например, Российская империя 1  августа 1914 года вступила в  Первую мировую войну. История тогда могла пойти по  более плохому сценарию. У  нас были резервы на  первые полгода. Считали, что мы  завершим войну победой за  этот срок. Отчасти такое шапкозакидательство можно просматривать и  в  нынешней СВО, когда создалось впечатление, что эта операция на  несколько недель, максимум на  месяц, а  уже почти год прошел.

Идет перестройка ОПК по  ходу. На  мой взгляд, вроде  бы ОПК выполняет заказы Минобороны, но  ресурсы ограничены. У  нас есть понятие стратегических предприятий и  организаций. Примерно в  2014 году президент Владимир Путин подписал указ об  утверждении такого списка, в  котором было чуть более тысячи фигурантов. Через несколько лет начали сокращать список. С  одной стороны, это подрывало нашу безопасность, видимо, какие-то кроты и  пятая колонна работали. Пятая колонна может использовать тех, кто жадный до  жирных активов. Многие предприятия и  организации из  этого списка были лакомым куском, и  их  надо было приватизировать для частных собственников. Те  же, кто был в  списке, не  могли быть повергнуты приватизации. Поэтому их  просто исключали. Я  считаю, что это государственное преступление.

Я  недавно заглянул в  этот список. Сложно сказать, сколько в  нем живых компаний, но  напротив большинства стоит пометка «Исключен». Я  посчитал, получил всего 175 стратегических компаний. С  помощью такого потенциала мы  собираемся вести военные действия?! Что касается предприятий ОПК, то  есть другой список, в  нем чуть более 1300 названий. По  какому принципу составлялся перечень, мне сложно сказать. Но  я  понимаю, что ограничивать его числом в  1300 предприятий, опасно. У  каждого предприятия ОПК есть сотни, а  то  и  тысячи поставщиков и  подрядчиков. Если какой-то болт или гайку поставляет только один подрядчик, который вдруг исчез, то  мы  можем заблокировать производство конечного продукта. Поэтому мысль простая  — необходимо расширять список стратегических компаний. На  мой взгляд, должен быть один список, который насчитывает тысячи предприятий. Только в  этом случае мы  можем победить.

Есть еще один признак мобилизации  — норма накопления  — это показатель, который выражает отношение между величиной инвестиций в  основной капитал к  ВВП. У  нас на  протяжении последнего десятилетия норма накопления составляла примерно 20 процентов  — это ниже среднемирового. МВФ считает этот показатель по  регионам и  в  среднем по  миру. В  среднем по  миру получается 25 процентов. Мы  же при таком низком показателе еще мечтаем стать какой-нибудь четвертой или пятой экономикой мира. Это просто смешно!

Я  приведу другие цифры, которые показывают, что Россия, наоборот, растворяется в  мировой экономике. МВФ ретроспективно оценивал долю некоторых стран в  мировом  ВВП. В  начале 1990-х годов, сразу после развала Союза, на  Россию приходилось немногим меньше 5 процентов мирового  ВВП. На  2021 год уже было 3 процента. Сравните с  1970–1980 годами, когда у  СССР был максимальный удельный вес в  мировой экономике  — 18 процентов. Госкомстат СССР примерно давал такие цифры: на  РСФСР приходилась примерно половина экономики Союза. Значит, можно сказать, что на  рубеже 1970–1980 годов на  Россию приходилось 9 процентов мирового ВВП, а  сегодня всего 3 процента. Почувствуйте разницу.

После 24  февраля я  пытался понять, предпринимаются  ли какие-то меры по  наращиванию инвестиций, чтобы провести импортозамещение. Никаких признаков пока не  вижу. Более того, в  бюджете на  2023 год расходы на  экономику остаются на  уровне 2022-го. Это неправильно, они должны были быть увеличены в  абсолютном и  относительном выражении. Главным должен быть блок «Финансирование инвестиций в  стратегически значимые проекты». Судя по  всему, инвестиции у  нас тоже остаются на  том  же уровне. Спрашивается, кто будет инвестировать?

—  Но  ведь у  нас все время уповали на  иностранные инвестиции. Если раньше это были западные страны, то  теперь, видимо, ожидают инвесторов с  Востока.

—  Дело в  том, что иностранные инвесторы шли туда, где им  выгодно. Они  же не  сумасшедшие, чтобы заниматься импортозамещением. Они делали все с  точностью наоборот. В  1990-е годы я  практически занимался вопросами инвестиций, был финансовым директором проекта Всемирного банка. Мы  тогда из  займа Всемирного банка давали деньги российским предприятиям. Как я  понял, иностранцы шли в  те  или иные производства в  двух случаях: если для них это прибыльно или если надо приобрести компанию и  ее  закрыть.

К  тому  же я  считаю, что в  ОПК даже гомеопатических доз иностранного капитала быть не  должно. Если там будет присутствовать хоть один иностранных инвестор даже на  уровне субподрядчика или субпоставщика, он  может остановить производство конечного продукта. Эти вещи связаны с  вопросами национальной экономической безопасности. Кстати, американцы еще при Дональде Трампе стали выгонять китайцев под тем предлогом, что они угрожают нацбезопасности. А  мы  разве такие дурачки, чтобы пускать иностранных инвесторов? Если и  пускать, то  только на  время и  на  наших условиях. Опять обращаемся к  опыту Сталина: в  1920-е годы в  эпоху НЭПа было много иностранных инвесторов. Когда НЭП стал закругляться, а  мы  начали переходить к  индустриализации, то  иностранный капитал стал вытесняться из  СССР, а  единственная форма его присутствия  — концессия. Это соглашение с  иностранным партнером о  том, что он  тут занимается каким-то бизнесом лет 20-30, а  через этот срок мы  вас попросим на  выход. Причем в  концессионном соглашении прописываются условия по  ценам, объему производства, занятости и  т.  д.  Даже в  такой ограниченной форме иностранный капитал просуществовал здесь до  середины 1930-х годов, когда страна была уже вполне самодостаточна, обходилась без иностранного капитала. Вы  же сами понимаете, что всегда есть альтернатива: пригласить иностранца, который будет тут хозяином и  будет высасывать наши соки, либо мы  на  свои деньги покупаем машины и  оборудование и  сами становимся хозяевами. Нас за  30 лет приучили к  тому, что другие должны развивать российскую экономику. Нет, ее  должны развивать мы.

—  По  тому, что предпринимают власти, вам не  кажется, что просто идет переход с  западных инвестиций на  восточные?

—  Я  согласен. Но  я  должен вас обрадовать, что китайские инвесторы по  каким-то причинам в  Россию не  рвутся до  сих  пор. Говорят, что Китай  — восточный партнер, который подставит плечо, заместит ушедших. Так Сергей Чемезов и  Денис Мантуров понимают импортозамещение. На  одном форуме они сказали, что импортозамещение иностранного товара не  обязательно должно быть российской компанией, ведь можно просто поменять поставщиков: были западные, а  станут восточные и  китайские.

Я  вам назову цифру, от  которой вы  упадете. Как вы  думаете, сколько российских инвестиций в  Китае? 300 миллионов! А  прямых китайских инвестиций в  Россию побольше  — порядка 3 миллиардов долларов. Если открыть сайт ЦБ, там есть статистика по  прямым накопленным инвестициям из  других стран. Например, у  такой страны, как Кипр, прямые инвестиции в  российскую экономику составляют 230 миллиардов долларов. Но  мы  прекрасно понимаем, что под кипрским флагом скрываются российские олигархи, хотя сегодня трудно понять, российские  ли они, так как имеют по  несколько паспортов. Так что заграница нам не  поможет.

«США  — это некая территория, на  которой находится такой важный инструмент, как печатный станок  ФРС» Фото:  ©  Depo Photos  /  Keystone Press Agency /  www.globallookpress.com

—  В  начале разговора вы  отметили, что у  нас начался цивилизационный конфликт. При этом напоминаете, что когда-то с  США у  нас были хорошие отношения. Когда случился этот разлом, учитывая, что последние годы мы  и  так всячески подстраивались под западную цивилизацию?

—  Различия между Западной Европой (Старым светом) и  Америкой (Новым светом) стерлись в  XX  веке. В  XIX веке Америка придерживалась политики изоляционизма. Это было до  1830-х годов, когда госсекретарь Монро сказал, что они не  будут абсолютными изоляционистами и  будут оказывать влияние на  западное полушарие. Он  имел в  виду Латинскую и  Южную Америку. Уже в  начале XX  века, об  этом можно прочитать в  работе Владимира Ленина «Империализм как высшая форма капитализма», американский капитализм почувствовал, что у  него гораздо больше возможностей и  не  надо себя ограничивать только западным полушарием, он  стал влиять и  на  восточное. Это произошло при президенте США Вудро Вильсоне, который стал хозяином Белого дома в  1912 году. А  те  ребята, которые стояли за  этим профессором (он  не  очень понимал, что значит управление Америкой, как и  нынешний Джо Байден), использовали его как некую куклу, которая озвучивала принятые решения. Именно эта кукла озвучила создание ФРС, это произошло в  декабре 1913 года. Так что уже в  этом году будет 110 лет со  времени образования  ФРС. Ее  не  случайно создавали, так как уже через полгода началась Первая мировая война, которая была, по  крайней мере отчасти, американским проектом. Чтобы проект был плодотворным, как раз и  создавали ФРС США. Все взаимосвязано.

—  Нынешний конфликт тоже дело рук Штатов?

—  Естественно. Но  США  — это некая территория, на  которой находится такой важный инструмент, как печатный станок  ФРС. Для того, чтобы он  эффективно функционировал, нужно его военное обеспечение. Я  имею в  виду военный потенциал  США. Продвижение американского доллара и  поддержание его позиций происходит именно за  счет военной силы. Когда меня спрашивают, что является обеспечением современного американского доллара, я  говорю, что американские ракеты, бомбардировщики и  авианосцы.

«События 2022 года показывают, что история ускоряется, и  есть признаки того, что мир сделал еще шаг в  направлении создания единого мирового государства» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Тогда сейчас в  чем был смысл затевать этот конфликт? Чтобы списать все свои долги? Перезагрузку устроить?

—  За  ФРС стоят хозяева денег. Я  даже книгу на  эту тему написал. Я  невольно вспомнил Библию, Новый завет, ведь это хороший учебник, который объясняет многие события сегодняшнего  дня. Вспомните, как Христос 40 дней ходил по  пустыне, он  ничего не  вкушал, постился. Дьявол чувствует, что ходит по  пустыне тот, кто ему сильно угрожает. И  он  начинает разговор с  Христом, искушает  его. Первое искушение  — сделай из  камней хлеба, ты  же голоден, поешь. Христос мог что угодно сотворить. Но  он  отказался выполнять предложение дьявола, сказав: «Не  хлебом единым жив человек». Первое искушение, по  сути, это искушение богатством. Алхимики из  свинца пытались получить золото, Христос мог из  камней сделать хлеба, торговать ими, стать богатым.

Второе искушение заключается в  том, что дьявол поднимает Христа на  крышу Иерусалимского храма и  говорит: «Сбросься, тебя  же ангелы подхватят». Христос и  этого не  сделал. Это искушение  — символ славы, честолюбия. А  третье искушение, когда дьявол поднимает Христа на  самую высокую гору и  говорит: «Все эти царства, все эти города и  веси мне принадлежат. Я  властелин земного мира. Если мне поклонишься, будешь ты». Христос отверг и  это искушение, а  это символ власти.

В  этой истории объяснение нынешних событий. Хозяева денег, кстати, в  XIX веке искушались властью, например, Ротшильды. Генрих Гейне говорил, что они цари Европы. Ротшильды купались в  славе, но  они докупались  — началась Вторая мировая война. Они поняли, что надо себя вести скромно и  ушли за  кулисы. Самое высшее искушение властью. Поэтому хозяева денег хотят быть хозяевами мира. Поэтому вся философия эсхатологии построена на  том, что в  конце земной истории человечества наступит такое состояние, когда будет единое мировое государство с  единым правительством и  во  главе единый правитель. Все это описано в  Откровении Иоанна Богослова. Это  же Антихрист. В  книге написано, что его власть будет 3,5 года.

События 2022 года показывают, что история ускоряется, и  есть признаки того, что мир сделал еще шаг в  направлении создания единого мирового государства. Хотя вроде на  время глобализация остановилась. Но  это как шаг назад и  два вперед: свои приливы и  отливы. Слава Богу, мы  будем сейчас переживать какой-то отлив  — позитивный процесс. Но  надо понимать, что пройдет время и  позитивный тренд сменится на  тот, который мы  называем движением к  концу мировой истории. Каждый по-своему понимает конец мировой истории. Например, Фрэнсис Фукуяма считал, что наступает светлое будущее, о  котором мечтали поколения. Но  через пять лет он  уже отказался от  этого тезиса.

Я  часто дискутирую с  людьми, которые любят фантазировать на  тему образа будущего, России будущего, что будет Царство Божие на  земле. Не  будет никогда Царства Божьего на  земле! Оно только там может быть. А  здесь мы  можем только добиваться, чтобы на  земле ада не  было. Сейчас мы  видим многие признаки ада, преисподней. Но  я  все-таки надеюсь, что человечество придет в  себя…

—  Вы  имеете в  виду процессы по  отмене гендера и  прочее?

—  Конечно, весь этот неприкрытый сатанизм. Европа развивалась как христианская на  протяжении многих веков. Мартин Лютер начал свою реформацию, потом начался протестантизм, а  он  уже быстро мутировал в  атеизм. Философия примерно такая. Фрэнсис Бэкон, Декарт и  прочие говорили, что нет Бога, нет дьявола, а  есть только одна материя. А  сегодня наступает постмодерн, который говорит, что Бога нет, а  дьявол есть, и  мы  ему будем поклоняться. Так что это духовная борьба. Как говорил апостол Павел, мы  воюем не  против плоти и  крови, а  против духов злобы поднебесной. На  самом деле военный конфликт на  Украине разожгли в  конечном счете эти самые хвостатые и  рогатые.

—  Мы  хотя  бы в  таком случае на  стороне сил света? Какова роль России?

—  Россия  — последний оплот. Все пророчества говорят, что Россия  — третий Рим, а  четвертому не  бывать. Это понимает и  старый, и  новый свет. Там много трезвомыслящих людей, которые понимают, что если Россия рухнет, то  и  весь мир тоже. Сегодня мир держится на  России. Нам кажется, что она слабая, непоследовательная. Это все правильно. Но  все познается в  сравнении. В  Старом свете и  Новом мире ситуация намного более тяжелая.

«Конфликт закончится только в  двух вариантах: нашей победой или нашим поражением. Поражение мы  не  можем допустить, потому что иначе мы  будем уничтожены» Фото:  ©  Komsomolskaya Pravda  /  Global Look Press /  www.globallookpress.com

—  Если вернуться к  ближайшему будущему, ожидаете  ли вы  завершения военного конфликта?

—  Конфликт закончится только в  двух вариантах: нашей победой или нашим поражением. Поражение мы  не  можем допустить, потому что иначе мы  будем уничтожены. Я  не  шучу. Поэтому нам нужна победа, которая тоже пока недостижима.

—  Что будет победой?

—  Реализация тех целей, которые были анонсированы 24  февраля  — денацификация и  демилитализация.

—  Они очень абстрактны.

—  Речь идет о  том, что необратимые денацификация и  демилитализация возможны только в  том случае, если Россия установит полный контроль над этой территорией. Если будет хотя  бы один квадратный метр территории, которая не  под нашим контролем, и  все вернется на  круги своя. Там останется вирус, который опять будет заражать все вокруг. Это не  просто какая-то оккупация, а  возвращение того, что было частью Российской империи. Я  не  хочу углубляться в  экскурс русской истории, но  напомню, что в  марте 1991 года граждане Советского Союза проголосовали за  его сохранение.

А  в  ноябре 2022 года президент подписал указ о  введение в  действие основ сохранения и  укрепления традиционных духовных и  нравственных ценностей. Это серьезный документ, в  котором мы  читаем, что существует преемственность поколений, преемственность России. Опираясь на  принцип преемственности, мы  должны вернуться хотя  бы к  границам Российской империи, к  тем границам, которые были в  1914 году, или хотя  бы к  тем, что были установлены в  декабре 1922 года  — времени образования СССР. Но  уж  точно не  в  таком обрубленном варианте, в  котором мы  сегодня существуем.

—  Но  мы  продвигаемся на  фронте очень медленно. Поэтому процесс будет идти долго.

—  Конечно, долго. История непростая, это не  Невский проспект. Например, возьмите 1  августа 1914 года, тогда говорили, что война за  полгода закончится, а  она тянулась и  закончилась революцией  — сначала Февральской, а  потом Октябрьской. И  слава Богу, что Октябрьской, потому что Февральская была  бы для нас концом. «Антанта» тогда  бы просто из  нас сделала колонию. Российская империя к  началу Первой мировой войны имела самый крупный госдолг. Поэтому «Антанта» взяла  бы Россию за  все эти наши долги. А  к  1920 году от  промышленности, которая была в  1914-м, осталось только 20 процентов. Был полный развал и  полная разруха. Казалось, что выхода нет. сначала была политика военного коммунизма, потом НЭП, но  и  это было опасно, потому что НЭП допускал частный иностранный капитал. Большевики справедливо боялись, что если они протянут с  НЭПом, то  тогда этот капитал встанет на  ноги. Имейте в  виду, что капитал всегда рвется к  власти.

Я  это говорю к  тому, что история не  линейна. У  меня иногда спрашивают, не  страшно  ли мне. Да, иногда бывает тревожно. Но  я  беру русскую историю и  начинаю читать. Тогда я  понимаю, что были моменты, когда ситуация казалась безвыходной. Например, начало XVII века, великая Смута  — это было страшное время. А  Наполеон в  1812 году взял Москву! А  Гитлер в  1941 году? Туши свет! Тогда на  Западе кто-то говорил, что Гитлер за  неделю возьмет Москву, а  кто-то давал месяц. Так говорили, проводя аналогии. Ведь Гитлер сначала пошел на  Запад, взял за  неделю Париж, Голландию, Бельгию, Норвегию. Он  везде практически без насилия и  бомбардировок все оккупировал. Я  уж  не  говорю про Австрию и  Чехословакию. Почему  же он  споткнулся на  восточном направлении? Американский дипломат Джозеф Дэвис в  книге «Посол к  Сталину» четко сказал, что причина поражения Германии под Москвой заключается в  том, что Сталин до  войны успел ликвидировать пятую колонну.

—  А  сейчас пятая колонна сама выехала?

—  Она настолько обнаглела, что даже не  прячется. Не  буду поименно называть, мы  их  и  так все знаем.

—  Поговорим про мировую экономику. Уже не  первый год эксперты предрекают мировой кризис и  гадают, кто в  него первым сорвется  — США или Китай.

—  Кризис уже начался в  конце 2022 года. У  Китая была рецессия из-за того, что они закрутили гайки в  связи с  политиков нулевого ковида. Вообще это страшновато. В  этом Китай может опередить коллективный Запад по  построению идеального концлагеря. Не  хотелось  бы, чтобы мы  копировали Китай. Он  чем-то похож на  западную цивилизацию, но  уж  точно не  на  русскую, а  русская  — на  китайскую. И  слава Богу!

Мировая экономика входит в  рецессию. Оптимисты говорят, что она продлится до  середины 2023 года. Но  они исходят из  аналогов прошлого. Но  сейчас уже теория циклического развития проявляет себя в  виде многих аномалий. Как я  могу предвидеть аномалии, которые приведут рецессию к  катастрофе? Прежде всего, это неустойчивость американского доллара. До  этого был кризис 2008–2009 годов. Из  него мировая экономика вышла без полного оздоровления. Если все называть своими именами, то  прошлое десятилетие было временем стагнации, не  было никакого экономического оживления, никакого роста. Это всего лишь фальсифицированная статистика ВВП.

Чем  же занимались хозяева денег? ФРС США, как и  другие ведущие ЦБ, занимались так называемым количественным смягчением. Включили на  полную мощность печатные станки центробанков, денежная масса стремительно увеличивалась: только за  прошлое десятилетие выросла на  порядок. Вы  знаете, что если наблюдается перепроизводство товара, то  цена на  него падает. В  этом смысле американский доллар  — это тоже товар, цена на  который падает. Но  до  поры до  времени удавалось создавать иллюзию, что это не  происходит. Америка сидит на  суке в  виде доллара. Казалось  бы, надо лелеять этот сук, а  они после 2008–2009 годов начали его с  упорством, достойным удивления, пилить: с  космической скоростью наращивали денежную массу и  практически опустили до  нуля ключевую ставку. Это наркотик для экономики. Если человека долго потчевать наркотиками, он  потом без них существовать не  может. Или еще одна аналогия: они отпилили сук на  девять десятых, а  сейчас им  стало страшно, поэтому нынешний глава ФРС Джером Пауэлл с  марта прекратил наращивать денежную массу, пытается ее  даже сжать, поэтому стремительно повышает ключевую ставку. Это приведет к  тому, что сук под названием американский доллар неминуемо обрушится. Сказать, когда это случится, мне трудно: может, завтра или через месяц и  даже  год. Но  то, что обрушится, все ощущают. Поэтому многие отползают от  токсичных валют  — доллара, евро, японской йены, потому что они сегодня или завтра превратятся в  труху. Это такой удар, который не  сравним ни  с  каким экономическим кризисом.

У  нас единственный способ избежать этого кризиса  — быстро выстраивать железобетонную стену, которая будет нас отгораживать от  этого сумасшедшего дома и  мирового финансового цунами.